Василий Сахаров - Когда пришла чума [litres]
Дальше было просто, поскольку общий язык мы нашли быстро, и Степан поведал о своих приключениях. Хотя, правильнее сказать, злоключениях.
После того как мы расстались, обиженный на весь белый свет Степан начал искать своих земляков. Но никого не нашёл, вернулся к тому месту, где Андрей Иванович оставил лишнюю машину и оружие, вооружился и на обнаруженной вблизи берега лодке переправился через Ижму. Сначала думал в Ухту податься, да только решил не рисковать. Надумал затаиться в лесах, но не вышло. Спустя два месяца, когда он прибился к лесовикам, то попался охотникам за головами, которые шарились по зелёнке. Его продали в одну из печорских общин. Там Степан пахал как проклятый, на самых грязных работах, и так до тех пор, пока Печору в третий или в четвёртый раз не накрыла чума, и по воле случая парень оказался среди счастливчиков, которые оказались на судах речной флотилии. Последние местные богатеи и авторитеты не стали ждать, пока болезнь до них доберётся, и поспешили удрать.
Беглецы построили лагерь вблизи посёлка Кипиево. Там перезимовали и весной, разделившись на несколько групп, разбежались. Одни направились в Усинск. Часть обосновалась в Хабарихе. А самые быстрые и выносливые искатели лучшей доли добрались аж до Ненецкого автономного округа. Они хотели попасть в Нарьян-Мар, но закончилось топливо. Беженцы построили посёлок и начали рассылать разведчиков, которые попались людоедам Берсерка.
Бандиты захватили посёлок и стали его хозяевами. Однако на жизни Степана это никак не отразилось. Как был при прежних хозяевах рабом, так и при новых остался. Мог бы сбежать, Степан парень активный, да только у него зазнобушка появилась, и недавно она родила ему дочь. Как тут сбежишь? Вариантов не было, и Степан работал, делал, что прикажут, не роптал и терпел. Тем более что боевики особо не зверствовали и хорошим трудягам давали поблажки, нормально кормили и не трогали их женщин.
Такое вот у моего знакомого житьё-бытьё. Невесёлое, но терпимое. А что касается моего интереса, то я оказался прав. Человек с красным погоном на плече и есть местный вожак с позывным Второй, а если по простому, то к нему обращались Игнат Васильевич. Человек он суровый и жёсткий, однако справедливый. По крайней мере, Второй хотел таким казаться. Помимо этого посёлка он контролирует ещё три. Кстати, в одном из них есть три катера, а в другом – грузопассажирское судно класса «река-море». Наш пленник об этом не упоминал.
К сожалению, в тот день больше поговорить не удалось. Охранники встревожились долгим отсутствием Степана и стали его звать. Промолчать он не мог и вернулся, а я опять скрылся в лесу, который стал для меня родным.
62
Я пообщался с Ивановым ещё два раза.
На следующий день опять ждал его в кустарнике, и разговор был более конкретным. Я намекнул, какова моя цель, и предложил сговор. Он подаст знак, когда Игнат снова появится на берегу, и я его отработаю. А спустя пару-тройку дней, когда в остроге начнётся делёжка власти, он с женой и ребёнком выскочит из посёлка, мы встретимся, и я заберу его в бункер.
Конечно, я рисковал. Кто знает, что в голове у Степана. Вдруг он уже настолько свыкся со своей рабской долей, что ему проще заложить меня хозяину, чем решиться на авантюру. Кроме того, он мог отбрехаться, что маленький ребёнок не перенесёт дорогу. Однако на тот момент я посчитал, что нужно играть в открытую, и не ошибся. Сразу давать ответ Степан не стал. Он колебался. Но вечером, перед возвращением в острог, у нас состоялся третий разговор.
– Значит, говоришь, ты из горного бункера? – в очередной раз спросил он меня.
– Да. – Я был спокоен, но держался настороже, был готов к неожиданностям.
– И у вас всё есть?
– Верно. Продукты, лекарства, комфортабельное жильё, оружие и техника. Даже электричество. И все сопутствующие бытовые мелочи.
– Слышал я о вашем бункере. – Парень поджал губы. – Много о нём в последнее время говорили.
– Что именно?
– Бойцы шушукаются, что там сильная группировка, чуть ли не президентский спецназ. Первый и Третий попытались его захватить и сгинули. А потом отряд Четвёртого пропал. Боятся они. И если Игнат пошлёт новую группу, а слушок гуляет, что он собирается это сделать, боевики постараются найти причину, чтобы остаться. А ещё болтают, что у вас там рай земной. Точнее, подземный.
– Ты меня слышал, и я тебе не врал. У нас, конечно, не рай и проблем хватает. Но в бункере ты будешь свободен, тебя никто не станет называть рабом. Трудиться придётся, само собой. Но не из-под палки, а потому, что так надо для выживания общины и твоей семьи.
Степан почесал затылок:
– В принципе, я не против, здесь постоянно ждёшь, что тебя накажут или с женой что-то случится. Сам бы давно слинял, да бежать некуда. Но есть пара проблемных моментов.
– Выкладывай.
– Моему ребёнку недавно только полгода исполнилось. Как бы его в дороге не загубить.
– До вертушки за полтора дня дойдём. Если малыша аккуратно нести, всё будет путём. Или в рабском бараке у него условия лучше?
– Нет. Не лучше. Там холодно, сквозняки и антисанитария.
– Вот и не парься. Потеплее малого закутаем и в корзину положим. С комфортом до вертолёта доедет. Словно барин.
– А как меня твой дядька встретит? Всё-таки расстались мы не очень хорошо, и я ему немало гадостей наговорил.
– Но сейчас-то ты понимаешь, что был не прав и поступить в той ситуации иначе он не мог?
– Понимаю.
– Тогда насчёт приёма не переживай. Лучше вспомни, что он тебя не убил, хотя мог это сделать, и оставил оружие. Было такое?
– Было, – согласился Степан.
– Тогда о чём ты? Одно это уже говорит о многом.
– Я тебя понял, Иван. – Степан немного помолчал, ещё раз всё обдумал и махнул рукой. – Я с тобой. Ещё раз скажи, что от меня требуется?
– Мне нужно знать, когда Игнат появится на берегу.
– Это просто, – усмехнулся парень. – Завтра ремонтники обещают закончить с буксиром, и он придёт его проверять. Движки запустят и снова вырубят, топлива-то на донышке.
– И когда это произойдёт?
– Скорее всего, после обеда, примерно в час дня.
– Нормально. Теперь другой момент. Врачи в остроге есть?
– Да. Ты об этом уже спрашивал. Терапевт, педиатр и стоматолог. Все одинокие мужики. Специалисты хорошие, и боевики их приблизили. Вровень с собой не поставили, но они и не рабы, а зубник так вообще в фа воре. Недавно Игната лечил, и тот ему шлюху из своего гарема на месяц подарил.
– А вывести их можно? Хотя бы одного? Желательно – терапевта.
– Если боевики начнут разборки, то да. Я Михалыча, врача-терапевта, немного знаю, помогал ему, когда приказывали. Так что попробовать можно. Сманить его и за периметр вытащить. Только ты учти, Иван, сначала я о своей семье буду думать. Поэтому ничего обещать не могу. Тут уж как получится.
– Понимаю. А вообще, как думаешь, если Игната не станет, начнётся между боевиками грызня?
Степан ответил не задумываясь:
– Сто процентов, что будут власть делить.
– И много претендентов?
Парень пожал плечами:
– Я пятерых знаю. Коля Сербский, он у Миши Берсерка группой мародёрки командовал. Жирдяй, крепкий мужик, с Первым был и с Игнатом часто спорил, а сейчас рядовым бойцом стал. Ибрагим, дагестанец, он из Пермской группировки, ему жизнь оставили, потому что сразу под новых боссов лёг, но человек такой, что ничего не забывает. И в других посёлках авторитеты есть, у одного позывной Марс, у другого Бульдог.
– Ясно.
После этого мы перешли к более детальному обсуждению плана побега и обговорили сроки эвакуации из острога Иванова с семьёй. А когда разошлись, у меня промелькнула подленькая мыслишка:
«Если кинуть Степана, то мне это ничем не грозит. Я своё получил, добыл информацию и могу завершить начатое, поэтому слинять, а проблему врача решить позже. Так проще всего и безопасней».
Однако я прогнал эти мысли и стал готовиться к ликвидации Второго. Раз уж всё решил, то не стоит отступать. А иначе, как говорил покойный Павел Вара, удачи не будет…
На следующий день я выдвинулся на позицию. До причала триста метров, у меня СВД и на боку пистолет, а в лесу АКМС с подствольником. Дело за малым – дождаться главаря людоедов, выстрелить и не промазать, а затем сбежать, затаиться на пару дней и вернуться. Вот только Игнат на причале после полудня не появился, и я встревожился. Нервничал, но не уходил, и моё терпение было вознаграждено.
Вожак вышел из острога ближе к вечеру и, разумеется, был с охранниками – его личный десяток берёг жизнь своего командира. Однако прикрыть его от снайпера боевики не смогли, и как только Игнат приблизился к буксиру, я поймал его в прицел, и одну за другой вогнал в него три пули. Первая в шею, смазал немного. Вторая в плечо. Третья в уже по инерции падающий корпус. После чего я рванул в глубину леса, и мне вслед открыли огонь. Пули свистели над головой, но проходили высоко. Непосредственной опасности не было, и через пять минут, остановившись, я подобрал под корневищами дерева обёрнутый в брезент автомат, накинул на тело разгрузку с боеприпасами, закинул винтовку на плечо и опрыскал след реппелентом.
